[Somm]

Батюшка, где ваши окуни???
Или
Отец Фёдор, почем окунь для народа?

Отечественное правоверное голодранство понесло тяжелую утрату. Отец Федор принял постриг и ударился в щуковки. Намедни он был на Льодяныке и поймал ОДНОГО окуня. Лучше б он к обновленцам подался, ей-богу…

Данные, полученные лично от отца Фёдора по телефону, противоречили здравому смыслу. ОДИН окунь и Фёдор – вещи несовместимые, если речь идет не об интервале в полторы минуты, а о целом дне на Льодяныке. И все же Фёдор настаивал, уточняя, что ему мешали щуковки. Если бы я знал, насколько они ему мешали…

А день был хороший. При полном штиле и низкой влажности температура особого значения не имеет, так что пугающие -18 на машинном градуснике воспринимались как «довольно прохладно», а вовсе не «бла-бла-бла-бла-бла-бла-бла- как холодно». Днем вообще на солнце было жарко, а вот лунки почему-то замерзали за полминуты. И когда солнце село, мы поняли, почему…

Окунь был пассивен. Вернее, более чем. Подобная пассивность скорее к лицу жертве некрофила, чем живому организму. Или это были неорганические окуни. Рот у этой сволочи в нынешнее глухозимье открывается три раза в день, примерно по такому графику:
Открытие первое: 9.09 – 9:26
Открытие второе: 12:13 – 12:27
Открытие третье: 14:32 – 14:38
И все.

Это не глухозимье, господа. Это… как бы поточнее охарактеризовать… глухожопье. При этом окуня подо льдом стоит невообразимое количество, потому что в те непродолжительные моменты, когда он открывает рот, он клюет у всех. И у всех совсем даже немелкий.

А почему отец Фёдор за день поймал одного окуня, я понял, когда его встретил. Фёдор обложился щуковками по самое не могу. Там и сям по акватории торчали странные снеговые сооружения, больше напоминающие скифские курганы в почти натуральную величину, чем жерлицы. Этот могильщик щуковок доблестно похоронил с вечера все свои двадцать девайсов. По его словам, «если их не похоронить, то утром каждую пятнадцать минут вырубать пешней изо льда надо». Ну хорошо, а так каждую с вечера пятнадцать минут загребать и утром пятнадцать минут выгребать – разница небольшая. Эксгумация щуковок, как оказалось, занимает у Фёдора всего каких-нибудь три-четыре часа времени, то есть ни на первое, ни на второе открытие окуневого рта он, возясь со своей щуковочной армадой, не попадает. А за кратковременное третье, если не оказаться в нужном месте, одного и поймаешь.

Наградой за это гробокопательство Фёдору стали две щучки и килограммовый судак, которого нелегкая занесла ночью на трехметровую глубину, где он опрометчиво и съел Федькиного живца.

Но довольно о Фёдоре. Надоел он. Ренегат и отщепенец. Поговорим лучше об окунях. Первое открытие прошло как-то неярко. Фишер, Ильич и Алекс кого-то быстренько наловили, я одного большого спустил, на втором большом обрезал об острый льодянык в лунке леску, потом долго не мог хорошо привязать мормышку, потом поймал ладошечного неликвида, а потом у него рот закрылся надолго.

Второе открытие я прозевал, потому что ходил искать окуня по прошлогодним местам и по девственному снегу (это уже скорее с отчаяния). На прошлогодних местах сгладился какого-то органа рельеф, бровки и свалы стали напоминать свежеперетянутый бильярдный стол, и по этой причине окуня там не было. На девственных местах с четвертой лунки я поймал толстого окуняру, в связи с чем ко мне начали подкрадываться сочувствующие и даже подтянулся Фёдор, который наконец разделался со своими щуковками. Кулька у меня не было, окуни били хвостами возле лунок, поэтому Фёдор их немедленно похоронил тем же макаром, что и щуковки. Могильщик, что с него взять… Мера эта была лишней – рот закрылся, энтузиазм и мой, и сочувствующих увял. Народ разбрелся…

А на меляке концерт давал Фишер. Он отловился во время второго открытия рта по полной, потому что взял с собой фляжку Jack Daniels’а, как раз праздновавшего свое 165-летие. Сашке вообще везло – он шел на нерасковырянные места, садился там и… постоянно попадал на окуня! По его словам, «он все время уходил от толпы – в толпе ловить неприкольно». На это я ему вполне резонно заявил, что так от толпы не уходят. Отойди и честно кури бамбук (или трубку) – тогда уйдешь. А если будешь ловить не Петровича, а окуня, от толпы уйти не получится, она сама к тебе придет. И довольно быстро. А два-три таких результативных «ухода» – и толпа будет бегать за тобой до вечера независимо от того, ловишь ты или куришь трубку…

После второго открытия Фёдор мелькал то там, то сям, то конвульсировал под берегом, то сидел орлом-курганником над щуковками. Фишер, подобно Моисею, водил дедов по Льодяныку, кто-то чего-то поймал, кто-то чего-то допил… Третье открытие было снова-таки невразумительным: два-три «боцмана», пару обрывов на «паровозах» - на том и закончили. Вернее, упирались после этого еще часа полтора, но без толку.

А когда мы, отчаявшись, топали назад к машине, по дороге нам попался кулек отца Фёдора со щуками и его ведро. В ведре, кроме живцов, плавал ОДИН ладошечный окунь. То есть свою дневную норму отец Федор выполнил. Он достиг вершин рыболовного дна…